ИЛАРИЙ

Основные сведения об И. содержатся в 2 агиографических произведениях: автором «Слова о жизни св. Гонората Арелатского», наставника И. и его предшественника на кафедре, был сам святитель, автором Жития св. Илария - его ученик Гонорат Массилийский (Марсельский). Среди др. важных источников - посвященная И. «Похвала пустыне» св. Евхерия, еп. Лугдунского (Лионского), краткий рассказ в соч. Геннадия Массилийского «О знаменитых мужах», Житие св. Германа Автиссиодурского (Осерского), составленное Констанцием Лугдунским, письма Сидония Аполлинария, анонимное Житие св. Лупа, еп. Трикасс (ныне Труа), а также послания Римского папы свт. Льва I Великого.

Год рождения И. устанавливается по сообщению Гонората Массилийского о кончине в возрасте 48 лет. Из его родственников известны брат и сестра Пимениола, вышедшая замуж за Лупа (впосл. епископ Трикасс). По свидетельству агиографа, И. получил фундаментальное классическое образование, владел искусством риторики. Главным событием своей жизни И. считал «обращение» к аскезе, о чем есть упоминание в «Cлове о жизни св. Гонората» (Hilarius Arelatensis. Vita Honorati. 23-24 // Hilaire d'Arles. Vie de St. Honorat. 1977. P. 132-138) и в Житии И. (Honoratus Massiliensis. Vita Hilarii. 3-7 // Honorat de Marseille. Vie de St. Hilaire d'Arles. 1995. P. 92-104). Как И., так и его агиограф приписывают «обращение» (conversio) влиянию св. Гонората Арелатского, специально прибывшего из Леринского мон-ря, чтобы убедить своего родственника оставить мирскую жизнь. И. связывал изменение жизни с воздействием благодати, в то время как агиограф был склонен объяснить успех миссии способностью И. к рациональному мышлению.

В нач. V в. большая часть галло-рим. аристократии удалилась из городов в свои имения, поскольку власть на местах перешла в руки варварских военачальников. Вероятно, И., образованный молодой человек, также находился в своем имении, вдали от «ненадежности и смятения» (Honoratus Massiliensis. Vita Hilarii. 10), не стремясь к активному участию в общественной жизни. К моменту «обращения» он лишился родителей и самостоятельно управлял семейными владениями. Под влиянием св. Гонората он продал имущество брату, поручив истратить средства на милостыню или на пожалования монастырям, и отправился на о-в Лерин (ныне о-в Сент-Онора в архипелаге Лерен), где под рук. св. Гонората начал вести монашескую жизнь.

В кон. 426 или в нач. 427 г. Гонорат был избран на Арелатскую кафедру. Прибыв в Арелат вместе с наставником, И. стал клириком при епископской кафедре, а затем был рукоположен во пресвитера. Вскоре, по свидетельству агиографа, «из любви к пустыне» он вернулся в монастырь (Vita Hilarii. 8). Об этом упоминает и Сидоний Аполлинарий в «Благодарении епископу Фавсту» (Sidon. Apol. Carmina. XVI 115). Из сочинения св. Евхерия следует, что И. скорее всего стал жить близ Леринского мон-ря. Епископское служение св. Гонората († 16 янв. 429) оказалось недолгим. Предчувствуя кончину, он призвал И. и др. близких учеников в Арелат. Известие о тяжелой болезни епископа вызвало волнения в городе: «К столь великому мужу [Гонорату] для принятия благословения стекалось множество именитых людей, они стали требовать ответа о преемнике блаженного Гонората» (Honoratus Massiliensis. Vita Hilarii. 10). В послании Римского папы св. Келестина I, датированном 26 июля 429 г. (т. е. через полгода после смерти епископа), упоминалось о нестроениях в еп-ствах Галлии, в частности в Арелатском, а также был затронут вопрос избрания преемника св. Гонората. Папа отрицательно отнесся к практике поставления епископов из числа монахов, указав, что на кафедру может быть избран только пресвитер, прошедший в Церкви все степени служения. Св. Келестин указал, что «никто да не будет поставлен епископом к тем, кто его не желает. Следует искать согласия и обоюдного желания клира, народа и местных властей» (Coelestin. Ep. 4 // PL. 50. Col. 430-436).

Согласно Житию И., св. Гонорат прилюдно указал на него как «на первосвященника, выделяющегося исключительными достоинствами» (Honoratus Massiliensis. Vita Hilarii. 9). И. был огорчен решением наставника: он, желая вернуться к уединенному образу жизни, не хотел принимать обязанности пастыря в таком важном городе, как Арелат. После погребения епископа И. тайно бежал из города. Однако жители Арелата начали поиски и, обнаружив И., вернулись в город через Аламаннское укрепление (castellum Alamannicum - вероятно, ныне Эмарг; укрепление находилось к западу от Арелата). В Аламаннском укреплении на голову И. спустилась белая голубка. И. принял это как знак свыше и согласился стать епископом.

Заняв кафедру, И. продолжил вести аскетический образ жизни. После рукоположения он основал в Арелате мон-рь и стал его 1-м настоятелем (обитель была известна как «Илариев монастырь» ([monasterium] Hilarianum)). И. взял за основу устав Леринской обители, однако, вероятно под влиянием идей прп. Иоанна Кассиана, смягчил его строгость. Так, ношение власяницы (cilicium) насельниками разрешалось при условии, что она не заметна для окружающих. В соответствии с предписаниями Иоанна Кассиана в мон-ре И. совершались те богослужения, к-рые обозначались термином laus - хвала (Ibid. III 4). По свидетельству агиографа, И. «заставил жизнь бурлить по пустынным установлениям» (Honoratus Massiliensis. Vita Hilarii. 7). Обитель, насельники к-рой оказали значительное влияние на общественную жизнь города, находилась на окраине Арелата, на правом берегу р. Родан (ныне Рона), возле ц. мч. Генесия (на месте совр. ц. Сен-Женес-де-ла-Колон).

Гонорат Массилийский упоминал о том, что И. инициировал церковное строительство в еп-стве. Вероятнее всего, новые храмы возводились в сельской местности. В этом была необходимость, поскольку население отдаленных районов еп-ства было еще слабо христианизировано. По свидетельству агиографа, И., «проходя пространство Каменных полей [ныне равнина Кро], крестил пастухов одного за другим, возрождая их волной крещения, и учил крещеных праведно жить» (Ibid. 32). И. занимался благотворительностью (продал для выкупа пленных все серебро, хранившееся в городских базиликах, собственноручно механизировал солеварню). Геннадий Массилийский подчеркивал его трудолюбие (во время чтения книг И. плел рыболовную сеть) и неустанную заботу о бедных: «Иларий, епископ Арелатский,- любитель нищеты, о нуждающихся заботился не только духовным состраданием, но и собственным телесным трудом, ибо для облегчения участи бедных выполнял также и сельский труд, превышавший его силы, будучи человеком знатного рода и воспитанным совершенно иначе» (Gennad. Massil. De vir. illustr. 70). И. придавал большое значение чтению Свящ. Писания, «он был силен и в деле учения, всем, невзирая на их положение, предлагал безукоризненные проповеди» (Ibid. 69). Жил бедно, и зимой и летом носил одну тунику, даже дальние расстояния преодолевал пешком.

В годы епископского служения И. Арелат оставался важнейшим городом Галлии. В нач. IV в. там располагалась резиденция имп. Константина I Великого, его сыновей Константина II и Констанция II и монетный двор; в 395 г. из г. Треверы (ныне Трир, Германия) в Арелат была перенесена резиденция префекта Галлии - высшего имперского гражданского сановника, чья власть распространялась на Галлию, Испанию и Британию. В 418 г. имп. Гонорий постановил проводить в Арелате ежегодное собрание представителей городских общин Вьеннской пров. Рост политического значения города привел к повышению авторитета епископской кафедры. До 398 г. Арелатский епископ подчинялся митрополиту г. Вьенна, однако на Тавринском (Туринском) Соборе, проходившем под рук. еп. Симплициана Медиоланского, предстоятель Арелата получил права митрополита в юж. части Вьеннской пров., к-рая т. о. делилась на 2 митрополичьих округа (Les Conciles gaulois du IVe siècle / Éd. J. Gaudemet. P., 1977. P. 138-140). В 417 г. Римский папа Зосима предоставил Арелатскому еп. Патроклу права митрополита во всей Вьеннской и в обеих Нарбонских провинциях, а также исключительное право выдавать рекомендательные письма галльским клирикам, направлявшимся в Рим или в др. места за пределами Галлии (Zosimus, papa. Ep. 1 // PL. 20. Col. 642-646). Это решение было опротестовано нек-рыми галльскими епископами, в т. ч. еп. Иларием Нарбонским. Преемник Зосимы папа Бонифаций I восстановил Нарбонскую митрополию в пределах Первой Нарбонской пров.; вероятно, независимость сохраняла и митрополия Вьенны.

Ввиду особого положения Арелатского епископа в системе церковной иерархии Галлии И. часто вступал в контакты с высшими гражданскими сановниками. Во время проповеди в базилике Констанция он обличил префекта Галлии, отвергшего «увещание ради его собственного спасения». Возможно, речь шла об Авксилиарии (префект в 438-439), благочестивом муже, к-рый поддерживал отношения с И. и со свт. Германом Автиссиодурским (Honoratus Massiliensis. Vita Hilarii. 14, 22; Const. Lugd. Vit. Germ. 23). Однако скорее всего И. обличал Альбина (префект в 440), амбициозного человека, к-рый конфликтовал с патрицием Аэцием. Для их примирения имп. Валентиниан III послал в Галлию рим. диак. Льва (впосл. папа Лев I Великий). Об имени префекта и о его проступках, вызвавших недовольство епископа, вероятно, намеренно не сообщалось, лишь указывалось, что речь шла «о деле справедливости».

Деятельность И. оказала влияние на церковную жизнь всей Галлии. В нояб. 439 г. И. после долгого перерыва (398-439) созвал Собор в г. Рейи (ныне Рьез), на к-ром присутствовали 12 епископов и пресвитер - представители кафедр из митрополий Арелата (юж. часть Вьеннской и Вторая Нарбонская пров.) и Эбредуна (ныне Амбрён). Согласно постановлению епископов, созывать межпровинциальные Соборы следовало 2 раза в год. Однако следующее совещание состоялось лишь в 441 г. в г. Аравсион (ныне Оранж), на нем присутствовали 17 епископов из 4 митрополий, в т. ч. Клавдиан Вьеннский и Евхерий Лугдунский. В заседаниях I Вазионского Собора 13 нояб. 442 г. участвовали 23 епископа. В 443 г. в Арелате состоялся местный провинциальный Собор (см. Арелатские Соборы).

И. посетил многие города Галлии, во время поездок часто встречался со свт. Германом Автиссиодурским. Действия И. вызывали неприязнь нек-рых церковных иерархов, стремившихся ограничить его полномочия, что в итоге привело к конфликту с Римским престолом. В 444 г. на Соборе в г. Везонцион (ныне Безансон) при активном участии И. и свт. Германа был осужден и лишен сана местный еп. Хелидоний. Его рукоположение было признано неправомочным по ряду причин: Хелидоний до вступления на кафедру был женат на вдове, а также, находясь на гос. службе, выносил смертные приговоры. Низложенный епископ отправился в Рим, чтобы подать жалобу папе Льву Великому. И. последовал за ним (кон. 444), но, явившись в Рим, святитель не смог опровергнуть доводы Хелидония, был обвинен в превышении полномочий и вернулся в Арелат. Свт. Лев Великий в послании к епископам Вьеннской пров. не стал упоминать о том, что Хелидоний выносил смертные приговоры (Leo Magn. Ep. 10: Divinae cultum). Подтверждая каноническое правило о недопущении к священству лица, женатого на вдове, папа признал обвинения против буд. епископа ложными. И. был обвинен в досрочном рукоположении преемника еп. Проектия, хотя тот по болезни в течение долгого времени не мог исполнять пастырские обязанности. Кроме того, папа утверждал, что И. совершал неоправданные поездки по стране в сопровождении воинского отряда. Отголосок этого обвинения содержится в Житиях Юрских отцов, где цитируется послание свт. Льва Великого (Vita Romani. I 19).

В качестве наказания за дерзость в отношении Римского престола папа передал статус митрополита Вьеннской пров. епископу Вьенны. Право председательствовать на церковных Соборах было отдано старейшему еп. Леонтию (кафедра неизв.). Папа обратился за поддержкой к имп. Валентиниану III, к-рый издал рескрипт на имя патриция Аэция, командующего рим. войсками в Галлии (445). Император грозил объявить И. врагом империи в случае неподчинения решениям папы. Позиция имп. власти в конфликте Рима с епископом Арелатским отражает стремление упрочить власть Римского папы во всей Зап. Церкви (Leo Magn. Ep. 11: Constitutio Valentiniani Augusti).

После папского осуждения и жестких распоряжений императора И. направил в Рим пресв. Равенния, буд. еп. Арелатского, а затем 2 епископов - Нектария и Констанция. Свт. Лев не отменил мер, направленных на лишение Арелатского епископа первенства в Юж. Галлии, однако во время переговоров склонился к примирению с И. Свт. Лев в послании к епископам, собравшимся в Арелате по поводу поставления Равенния (449), именовал покойного И. «человеком святой памяти» (Defuncto sanctae memoriae Hilario - Leo Magn. Ep. 40). Однако в послании к галльским епископам 450 г. папа утверждал, что «его [Равенния] предшественник по справедливости потерял [свои права] из-за чрезмерной самонадеянности» (Idem. Ep. 66). Вернув Хелидония на кафедру г. Везонцион, папа показал «дерзкому» И., что решения Римского престола имеют больше силы, чем постановления местного галльского Собора. Особенно усилился контроль папы над частью Сев. Галлии, т. к. Хелидоний был митрополитом пров. Магна Секвана. На юге Галлии Лев Великий также по своему усмотрению распределил полномочия между местными епископами, стремясь избежать концентрации власти в руках одного из иерархов. Осознавая невозможность эффективно и полностью контролировать церковную жизнь Галлии, папа был вынужден искать поддержки у светской власти. В дальнейшем Папский престол отказался от давления на Церковь в Галлии - папа Иларий (461-468) вернул Арелатскому еп. Леонтию право первенства в Юж. Галлии, разрешил ему созывать церковные Соборы и председательствовать на них.

После конфликта со свт. Львом I Великим И. устранился от активного участия в церковной жизни Галлии. Согласно Житию, он вел строгую аскетическую жизнь, предавался монашеским подвигам. Геннадий Массилийский ошибочно датировал его кончину временем правления императоров Валентиниана III (425-455) и Маркиана (450-457). Более точно год смерти И. устанавливается по тексту послания свт. Льва Великого к епископам, собравшимся в Арелате для рукоположения нового еп. Равенния (22 авг. 449). И. был похоронен в пригородной базилике св. Генесия, где находилась также гробница его предшественника, св. Гонората. Сохранился резной саркофаг III в., к-рый был использован для погребения святителя (в наст. время хранится в Лувре, Париж), а также крышка саркофага (Музей античных Арля и Прованса), на к-рой вырезана надпись: «Здесь покоится Иларий, предстоятель священнейшего закона» (Sacrosanctae legis antistes Hilarius hic quiescit). В сохранившейся стихотворной эпитафии И. восхваляются смирение, добровольная бедность и пастырские труды святителя. Память И. под 5 мая (день смерти И.) была внесена в галльскую редакцию Мартиролога Иеронима (кон. VI в.). В Мартирологе Флора Лионского (сер. IX в.) есть краткая похвала И., источником к-рой могли быть и эпитафия и Житие святителя. Эта похвала, внесенная в Мартиролог Адона Вьеннского (2-я пол. IX в.), отсутствует, однако, в Мартирологе Узуарда: «В Галлиях, в городе Арелат, блаженного Илария, епископа и исповедника, мужа славнейшего и благороднейшего». В XVI в. память И. была внесена в Римский мартиролог.

В XI в. восстановленная базилика св. Генесия передана мон-рю св. Виктора в Марселе, в XII-XIII вв. на ее месте велось строительство новой ц. во имя св. Гонората. После эпидемии чумы 1348 г. церковь была фактически заброшена, мощи св. Гонората вывезены в приорат Ганагоби и затем в Леринский мон-рь. Впосл. мощи др. Арелатских святителей перенесли в различные городские церкви. Мощи И. покоились в серебряном реликварии в ц. Св. Креста, часть мощей - в ц. св. Мартина. Святыни были утрачены в годы Французской революции (1789-1799), небольшая часть мощей И. хранится в соборе св. Трофима.

Наиболее значительным произведением И. является «Слово о жизни св. Гонората» - панегирик (проповедь), произнесенный в день памяти покойного епископа. Произведение, первоначально составленное из неск. частей, датируется 430-432 гг. Вероятно, оно было написано в 1-й год пребывания И. на кафедре, т. е. в годовщину памяти свт. Гонората, и содержит ряд указаний на то, что было прочитано в храме. Впосл. И. переработал и соединил отдельные части панегирика; его окончательная редакция относится к 30-м гг. V в.

«Слово...» не является собственно житием (vita), жанр панегирика не предполагает связного и хронологически выстроенного рассказа о жизненном пути подвижника. При этом сочинение отличается и от рим. эталона похвальной речи. По мнению И., традиц. риторическая преамбула - рассказ о родине, семье, рождении, воспитании и т. д.- не нужна христ. оратору. Главной задачей И. является описание всеобщей скорби об утрате епископа, к-рая претворяется в радость обретения нового небесного заступника - св. Гонората. По мнению М. Д. Валантен, равноудаленность вступления и заключения от основной части повествования является одной из особенностей «Слова...». Рассказ об обращении св. Гонората к аскезе (главы 5-8) перекликается с повествованием о смерти Гонората (главы 29-35). В последней части «Слова...» ключевыми словами являются «смерть» (mors), «исход» (obitus) и т. д., в начальной - «жизнь» (vita). И. опускает сведения о детстве и ранней юности Гонората, начиная повествование с рассказа о его духовном рождении - крещении. В начале и в конце произведения содержатся рассуждения св. Гонората об обманчивости земного мира и о непреложности Божиих обетований.

Тема 2 др. лит. блоков (главы 9-14 и 25-28) - апостольское служение Гонората. В 1-м блоке рассказывается об обращении брата святого, Венанция, о путешествии братьев на восток и о погребении Венанция. Во 2-м блоке описывается епископское служение Гонората. В диптихе, посвященном леринскому периоду жизни святого, 1-ю ч. составляет рассказ о его прибытии на о-в Лерин и об основании мон-ря (главы 15-17), 2-ю - повествование о беседах Гонората с И. (главы 23-24). Композиционным центром произведения являются главы 18-22, в к-рых описывается монашеская жизнь Гонората, его настоятельская деятельность, а также расцвет подвижничества в обители.

Риторические приемы И. просты и лишены претенциозности, что придает произведению интонацию искреннего, чуждого напыщенности рассказа. И. редко использует ассонансы, обычно довольствуясь игрой однокоренных слов: «Освещается потаенное место, когда светильник был спрятан в нем» (Illuminatur latibulum, dum lumen occulitur - Hilarius Arelatensis. Vita Honorati. XVI 1). Еще чаще автор сочетает приставочную и бесприставочную формы глагола, напр. «traho» и «retraho»: «C одной стороны, благость его славы побуждает меня к речи, с другой - всеобщая утрата влечет к рыданиям» (Illinc me laudum suarum gratia ad sermonem trahit, hinc ad singultus retrahunt damna communia - Ibid. II 1). Особым приемом И. является выстраивание цепочек из 3 похожих слов, напр. глаголов с одинаковыми окончаниями: «[Все им] одеты, наставлены, накормлены» (Vestiebantur, instituebantur, alebantur - Ibid. IX 5), или из слов с близким смысловым значением: после обращения И. Гонорат «радуется, торжествует, ликует» (gaudet, triumphat, exultat - Ibid. XXIV 1). Троекратное повторение «beatus» (счастливый, блаженный) приближает конструкцию фразы к литургической формуле: «Кто не считал себя счастливым, счастливым свой дом, счастливым свой ларец для хранения бумаг...» (Quis itaque non beatum se, beatam domum, beata scrinia sua credidit - Ibid. XXII 3). В основной части «Слова...» повествуется о жизни Гонората - юноши (главы 5-14), пресвитера и аббата (главы 15-24) и епископа (главы 25-35). И. часто использует прием, когда 2 части предложения начинаются одинаково и имеют сходную структуру (рассказывая о широкой благотворительности Гонората, автор восклицает: «О благая благотворительность, которой служила вера, о благая вера, благодаря которой благотворительность никогда не медлила!» (O felix munificentia cui fides ministravit, o felix fides cui munifucentia numquam moram fecit - Ibid. XXI 1)); употребляет изысканную форму параллелизма - хиазм: «Так, именно так молитва святого возвращает своих беглецов, так упорных покоряет, так укрощает мятежных» (Sic, sic sancti oratio fugitivos suos reducit, sic contumaces subjugat, sic expugnat rebellos - Ibid. XXIII 8). В сочинении епископ широко использует метафоры, в т. ч. и необычные. Описывая свое обращение к аскезе, И. называет себя добычей (praeda) Гонората (Ibid. XXIV 1). Из восходящих к библейским текстам образов автор чаще всего обращается к образу света. Гонорат и Венанций представлены как светильники Божии, горящие верой: «Ты не пожелал оставить Твои горящие верой (fidei igne fulgentes) светильники в одном месте, но вынес их для просвещения (illuminatio) многих мест» (Ibid. XI 3). И. часто использует образ огня: Гонорат и Венанций горели (flagrabant) любовью к пустыне; Гонорат устремляется в пламя (flamma) обращения и воспламеняет (inardescere) других любовью ко Христу. Прилагательное splendidus (светлый, блестящий, прекрасный, часто в превосходной степени splendidissimus) И. обычно употребляет в составе метафорических выражений: Гонорат был сопричислен «к этим светлейшим звездам Царства Божия» (Splendidissima illa regni Dei astra - Ibid. I 2). Используются и метафоры, связанные с ясной или пасмурной погодой,- так, Гонорат стремился, «разогнав облачность обид, призвать ясную погоду благодарностей» (Ibid. XVIII 1). В числе др. элементов риторики И. вводит в повествование свидетельства авторитетных мужей - восторженные высказывания о Гонорате св. Евхерия Лугдунского и св. Сальвиана. Излюбленным словесным приемом И. является риторический вопрос, в меньшей степени - восклицание и риторические обращения к отвлеченным понятиям, к вере, добродетели, благотворительности (Ibid. XXI 1), а также к самому Гонорату (Ibid. XXXVII 1; XXXIX).

Текст «Слова...» свидетельствует о знакомстве И. с произведениями не только ранних христ. авторов, но и античных писателей (Вергилия, Овидия, Цицерона). Среди известных ему агиографических сочинений важнейшим была «Жизнь Антония», написанная ок. 357 г. свт. Афанасием I Великим и переведенная на латынь Евагрием Антиохийским. Из агиографических произведений блж. Иеронима Стридонского И. было известно, вероятно, только Житие прп. Малха, откуда он заимствовал выражение «худшая победа»: «В тот момент, как говорит известный писатель, я одержал худшую победу» (Ad praesentem, ut ille ait, vici pessima victoria - Ibid. XXIII 6; ср. в Житии Малха: «Горе мне, несчастному! Я одержал над увещающим худшую победу, ибо думали, что он ищет не моего спасения, а своего утешения» - Hieron. Vita Malch. 3 // PL. 23. Col. 55). Из произведений блж. Августина И. знал «Исповедь» - аллюзии на нее содержатся в рассказе об обращении И.

Очевидно знакомство автора и с более ранней святоотеческой традицией Зап. Церкви. В «Слове...» встречаются цитаты из сочинения сщмч. Киприана, еп. Карфагенского, «О ревности и зависти». Идея «бескровного мученичества» была скорее всего заимствована И. у Сульпиция Севера (ср.: Sulp. Sev. Ep. 2. 9-12), произведения к-рого И. подвергал критике. Сочинение Сульпиция «Жизнь Мартина», послания и «Диалоги» в основном содержат ряд рассказов о чудесах св. Мартина. У И. основным предметом повествования являются не чудеса, а подвиги и добродетели Гонората; из чудесных деяний святого упоминается только изгнание змей с Леринского о-ва (Hilarius Arelatensis. Vita Honorati. XV 4). Свойственная произведениям Сульпиция восторженность, переходящая в экзальтацию, была чужда И., тем более что «Жизнь Мартина» была написана еще до кончины святого. «Слово...» И. начинается с рассуждения о неуместности и бесполезности прижизненных похвал (Ibid. III 1). И. также не принимал негативного отношения Сульпиция к совр. церковной иерархии.

Большее влияние на И. оказали произведения св. Павлина Ноланского. По предположению М. Д. Валантен, еп. Павлин мог поддерживать переписку с И., подобно тому как он переписывался с Евхерием Лугдунским. В «Слове...» содержится ряд аллюзий на произведения Павлина. Не исключено, что некоторые идеи Павлина И. мог взять из сочинений Евхерия - в «Слове...» имеется не менее 9 заимствований из составленной Евхерием «Похвалы пустыне».

Вероятно, сведения о творениях вост. отцов-аскетов И. почерпнул из сочинений Иоанна Кассиана. Однако И. были доступны творения свт. Григория, еп. Нисского, а также свт. Климента Александрийского. Некоторые идеи были заимствованы им напрямую из «Жизни Моисея» Григория, а также из трактата «О девстве» (напр., выражение «рассадник добродетелей» (officina virtutum) - см.: Ibid. XVII 6; Grégoire de Nysse. Traité de la Virginité / Éd. M. Aubineau. P., 1966. P. 552). В «Слове...», как и в произведениях Климента Александрийского, святой является образом храма Божия - Гонорат «устроил свое сердце, словно высокую твердыню и светлейший храм» (Hilarius Arelatensis. Vita Honorati. XVII 2; ср.: «Логос воздвиг храм в каждом человеке, чтобы в каждом человеке поместить Бога» - Clem. Alex. Protrept. XI 117. 4). Круг известных И. произведений свидетельствует о его интересе к аскетической лит-ре, назидательным сочинениям отцов ранней Церкви. Однако из обширного лит. наследия мн. авторов, напр. Иеронима Стридонского, Августина и Григория Нисского, И. выбирал в основном произведения аскетического характера.

Сочинение И. стало образцом для др. писателей, в первую очередь для Гонората Массилийского, автора Жития И. (кон. V в.), оно также повлияло на Житие прп. Романа, подвизавшегося в сер. V в. в горах Юра. Автор этого Жития, живший в нач. VI в., заимствовал концепцию «Слова...» - описание подвигов и добродетелей святого, идею совмещения смирения монаха и достоинства священнослужителя (ср.: Vita Romani. 18). В XI-XII вв. «Слово...» послужило предметом не столько подражания, сколько прямого копирования. В это время были сделаны 2 переработки этого произведения. По образцу «Слова...» составлены панегирики в честь др. святых, напр. панегирик в честь св. Аниана Аврелианского (Орлеанского), созданный ок. 1200 г. в Орлеане или в мон-ре Флёри. В текст этого панегирика почти без изменений включены 2/5 текста И. Ок. 1120 г. Годфрид Осерский, друг Бернарда Клервоского, составил проповедь о св. Бернарде из 49 фрагментов произведения И.

Гонорат Массилийский упоминает также о др. сочинениях И., среди которых - «проповеди, произнесенные в течение всего года, изложение Символа веры для научения народа, многочисленные письма, стихи о пламенном источнике» (Honoratus Massiliensis. Vita Hilarii. 14). Из писем полностью сохранилось только послание к Евхерию Лугдунскому, где И. излагает впечатления от «Наставлений» Евхерия. Вероятно, послание было написано между 435 и 440 гг. Упомянутые Гоноратом Массилийским «стихи о пламенном источнике» - поэма «О Грацианопольских источниках» (De fontibus Gratianopolitanis), от к-рой сохранилось неск. стихов в составе произведений Григория Турского (Bücheler A., Reise F. Anthologia latina. Lpz., 1906. Bd. 1. Pt. 2. S. 37). По предположению Ж. Морена, фрагменты соч. «Изложение Символа веры» сохранились в соответствующей проповеди Кесария Арелатского (Caes. Arel. Serm. IX: Expositio vel traditio Symboli; см.: Césaire d' Arles. Sermons au peuple. 1971. T. 1. P. 365). Ф. Каттенбуш предложил отождествить упомянутое «Изложение...» И. с др. произведением, известным как «Изложение католической веры» (Expositio de fide catholica) (Kattenbusch F. Das Apostolische Symbol. Lpz., 1900. Bd. 2. S. 453).

И. приписываются 3 произведения о мч. Генесии - «Слово, или Повествование о чуде св. Генесия, Арелатского мученика» (Sermo seu narratio de miraculo S. Genesii), «Слово о жизни св. Генесия» (Sermo de vita S. Genesii) и гомилия «О Генесии» из сборника проповедей Евсевия Галликана. С наибольшей вероятностью И. может быть атрибутировано «Слово, или Повествование...». До кон. XVII в. авторство И. не подвергалось сомнению, однако П. Кенель исключил «Слово, или Повествование...» из своего издания Жития и творений И. (1675). По его мнению, автором этого украшенного неуклюжими риторическими фигурами произведения был Гонорат Массилийский. В 1945 г. С. Каваллен вернулся к гипотезе об авторстве И. Многочисленные подробности и местные реалии указывают на арелатское происхождение «Слова, или Повествования...». Описываемое чудо произошло в годы пребывания на епископской кафедре св. Гонората, автор сочинения был свидетелем этого события.

В V в. в Арелате было составлено также «Слово о жизни св. Генесия», к-рое по стилистическим особенностям близко к сохранившимся сочинениям И. Однако в большинстве средневек. рукописей его авторство приписывается некоему Павлину, возможно еп. г. Бетерры (ныне Безье), жившему в 1-й пол. V в. Авторство гомилии «О Генесии» (№ 50 в сборнике Евсевия Галликана) обычно приписывалось Евхерию или Патиенту Лугдунским (Ruinartus T. Acta primorum martyrorum sincera et selecta. P., 1689. P. 603; Griffe É. La Gaule chrétienne à l'époque romaine. P., 1947. T. 2. P. 106). По мнению Каваллена, автором этого произведения мог быть И.

Из стихотворных произведений И. приписывались нек-рые сочинения малоизвестного галльского или рим. христ. поэта Илария, а также «Песнь о Божием Провидении», вероятно написанная Проспером Аквитанским (Prosper. Carmen de providentia divina // PL. 51. P. 617-638). С И. отождествляли мирянина Илария, галльского корреспондента блж. Августина и, вероятно, друга Проспера Аквитанского (Aug. Ep. 225, 226). По недоразумению И. приписывалось «Толкование на семь соборных посланий», в действительности составленное в VIII в. в Ирландии (Hamman A.-G. Les écrivains de la Gaule et de la péninsule Ibérique // Quasten. Initiation. 1986. Vol. 4. P. 572-573).